Максим Сохарь:
«Я никогда не был
в Бобруйске»
В пятницу, 9 октября областной театр драмы и комедии им. В. Дунина-Марцинкевича открывает свой 65-й сезон. В этот юбилейный вечер зрителей ожидает постановка не стареющей «Идиллии» — первого крупного произведения В. Дунина-Марцинкевича. Сохраняя традиции и отдавая дань памяти нашему великому драматургу, коллектив театра, тем не менее, живет современными идеями во главе с новым главным режиссером театра Максимом Сохарем.
Интервью главного режиссера областного театра драмы и комедии им. В. Дунина-Марцинкевича Максима Сохаря газете «ТелеГраф»
— Максим Юрьевич, всем бобруйским театралам немаловажно знать, кто возглавил новый творческий процесс в их театре. Но с вами немножко ситуация иная. Успешный столичный режиссер, которого уже полюбил зритель, продолжатель известной театральной династии — и вдруг переезжает в провинцию. Это кажется немного странным…
— Наверное, еще более странным является то, что я никогда не был в Бобруйске раньше. А ведь жил совсем близко, в Минске. Знаю, что пьеса моего отца с успехом шла на бобруйской сцене еще в 70-ые годы, был знаком с интересными людьми из этого города, а вот самому посетить Бобруйск почему-то не доводилось. Впервые решил посетить Бобруйск летом нынешнего года, когда внезапно получил приглашение занять должность главного режиссера театра им. В. Дунина-Марцинкевича, Мне пришлось принимать непростое решение. С одной стороны, я понимал, что еще сам не успел насытиться творчеством. Но впечатление, которое я получил от этого города, стало определяющим в моем выборе.
— А что вас так впечатлило?
— Скажу честно: я был потрясен. Бобруйск не похож на большинство наших белорусских городов. Я увидел настоящий европейский город. И дело не в количестве населения или еще каких-то внешних атрибутах. Главное — это дух города. Уют, спокойный и размеренный ход жизни в Бобруйске напомнил мне то, что можно почувствовать только на улочках старых европейских городов. Хотя сами бобруйчане, возможно, этого не замечают.
— В Бобруйск вы приехали один?
— Нет. Вместе со мной жена и двое детей.
— Когда вы говорили о Европе, с какой страной у вас это ассоциировалось прежде всего?
— С Чехией. Мой отец преподает в Праге. В Чехии родился мой любимый писатель Милан Кундера. Также я вспоминаю свой любимый фильм «Коля», который является для меня примером гениальной режиссуры. Этот фильм был снят в 1996 году чешским режиссером Яном Свераком по сценарию Зденека Сверака.
— Расскажите о своей семье.
— Я из театральной семьи, и этим все сказано. Отец — театровед, доктор наук, профессор, автор нескольких книг, посвященных театральному искусству. Так что театральная жизнь знакома мне с детства, с 3-летнего возраста.
— А вы помните свои первые детские впечатления от театра?
— Да. Это были сказочные впечатления. Когда я видел актеров после спектакля, я не мог поверить, что они обычные люди. Магия актерства меня в итоге и самого привела в профессию.
— Какой жанр вам более всех близок в драматургии?
— Мне близок жанр парадокса. Так как через парадокс можно выразить то, что находится внутри, докопаться до сути.
— Чувствуется, что с вашим приходом на бобруйской театральной сцене наступит оживление. Вы любите эксперименты?
— Мне нравятся люди, которые идут в аванграрде. Таких людей не всегда понимают современники, но именно такие люди движут историю.
— С вами нельзя не согласиться. Помнится, что даже знаменитая «Идиллия» Дунина-Марцинкевича, которой будет открываться нынешний юбилейный сезон в бобруйском театре, была не сразу принята современниками. Написанная и опубликованная в 1846 году, эта пьеса была поставлена на сцене лишь шесть лет спустя — в 1852-ом.
— Недооценивать вклад Дунина-Марцинкевича невозможно, хотя точкой отсчета, конечно, является Станиславский. Но заметьте: Станиславский на самом деле ничего не открыл, он лишь систематизировал все то, что было создано до него. Дунин-Марцинкевич был, конечно же в авангарде своего времени, он дал не только толчок к развитию национального театра, но и белорусской государственности в целом. Это был патриот. Вы знаете, я с некоторой опаской отношусь к этому слову, так как патриотизм сегодня несет в себе массу значений. Мне близок патриотизм осознанный, когда человек не прикрывается национальной идеей в страхе или непонимании перед другими культурами, а наоборот, стремится интегрировать свою культуру, сделать достоянием целого мира. Я постараюсь сделать наш театр более мобильным. Считаю, актеры должны больше гастролировать. О театре Дунина-Марцинкевича должны знать не только в Бобруйске, но и в стране, и за рубежом. Это очень важно для творчества, для мироощущения актера, поэтому приложу к этому все усилия.
— Недавно в газете «ТелеГраф» была опубликована статья о писателе и режиссере родом из Бобруйска, имя которого вы конечно же слышали. Это Эфраим Севела, во Франции он написал книгу, посвященную одной-единственной бобруйской улице. Книга так и называется — «Легенды Инвалидной улицы». Как вы думаете, можно ли поставить «Легенды» на сцене?
— «Легенды» — одно это слово уже будоражит внутренне. Конечно же, я думаю, это можно будет поставить. Но ведь сначала должен быть театральный сценарий.
— Какие у вас сегодня творческие идеи?
— В настоящее время — завершается работа над постановкой спектакля «Хочу быть хомячком» по пьесе А. Карелина. Эту постановку, в которой будут задействованы только два актера, бобруйская публика увидит уже в ноябре. А в декабре спектакль будет участвовать в фестивале малых форм в Кишиневе.
В перспективе — есть желание поставить на бобруйской сцене «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи…
— Это интересно! Известный американский фильм по одноименной книге смотрели, думаю, все читатели нашей телевизионной газеты.
— Ну, театральная постановка совсем не будет повторять фильм.
— Кстати, а что вы думаете о взаимоотношениях театра и кино?
— Думаю, что глупо театру конкурировать с кино. У театра достаточно собственных выразительных средств. Да, фильм позволяет показать зрителю психлечебницу, в которой разворачиваются события книги Кена Кизи. Но ведь главное в этой книге находится внутри героев, в их душах. Театр располагает возможностью выразить чувства через пластику, и это важнее, чем стены психушки с решетками на окнах. Мы постараемся уйти от бытового псевдореализма.
— Когда нам ждать премьеры театральной постановки по книге «Пролетая над гнездом кукушки?».
— Я бы хотел успеть к окончанию театрального сезона.